Ню джаз

ДЖАЗ И ЭЛЕКТРОННАЯ МУЗЫКА

Новый джаз - Все это просто ДЖАЗ

В честь долгожданного приезда Джайлса Питтерсона (Gilles Petterson) мы публикуем запись круглого стола, которая состоялась в холле мюнхенской гостиницы и в котором приняли участие люди, чья музыка стоит на грани танцевальной электроники и джаза.

Кажется, что электронная музыка и джаз всегда шли бок о бок. Чем дальше двигаются альбатросы электроники, тем больше разговоров о том, что именно из джаза вышла новая музыка, тем больше отсылок уходит в дебри джаза. Про джаз в электронной музыке можно говорить до бесконечности, но всегда это будет вызывать массу споров. Правда нельзя не отметить тот факт, что в последнее время заигрываний с джазом стало так много, что все это в пору обзывать какой-то очередной модой. Для того, чтобы понять как взаимодействуют электронная музыка и джаз, немецкие журналисты в холле одной из мюнхенских гостиниц собрали четверых ярких и самобытных музыкантов, чьи отношения с джазом сложно обозвать словом «заигрывание». Карл Крэйг (Carl Craig), участвовавший в проекте The Detroit Experience и создавший полу-джазовый проект The Innerzone Orchestra, Кристиан Проммер (Christian Prommer), участник проектов Voom:Voom, Fauna Flash и Trüby Trio, выстреливший в этом году прекрасным сольным проектом Drumlesson, Хенрик Шварц (Henrik Schwarz) давно собирающий джазовые пластинки и пытающийся джазовую свободу поместить в прокрустово ложе танцевальной электроники и Маркус Ахер (Markus Acher) экспериментирующий с джазом и электронной музыкой попытались обсудить проникновения электронной музыки в джаз и наоборот.

В начале девяностых Underground Resistance свою музыку описывали как «Hi-Tech Jazz». Карл, скажи, когда детройтское техно только зарождалось, музыканты действительно хотели продолжать джазовые традиции?

Карл Крэйг: Нет. Большинство людей, которых я знаю и знал хотели наоборот оборвать связи с джазом или мотауновским соулом. Они хотели сделать что-то совсем другое. Такое, чему еще не было аналогов в музыкальном мире.

Кристиан Проммер: Но не кажется ли вам что главная идея джаза это забыть все, что было и постараться сделать что-то совершенно новое?! Мне кажется одним из наибольших заблуждений относительно джаза является то, что там нужно всего-то играть стандарты и немножко импровизировать. Но при этом речь должна идти о том, чтобы создавать новую музыку, музыку выражающую твою личность и не особо регулировать то, что делалось раньше. И поэтому, мне кажется, электронная музыка в этом плане ушла гораздо дальше джаза.

Крэйг: Конечно, ты же знаешь, я с тобой в этом плане согласен. Но ведь знаешь, молодость да глупость тоже свою роль играют…

Проммер: Ну да, и сейчас наступило время отбросить весь этот исторический балласт! Тогда бы конечно это уже не называлось «джазом», а называлось как-нибудь вроде «Шторм и Стремление». Можно, конечно, посвятить этой миссии себя всего, забыть про подругу, семью, но это уже каким-то панком попахивает. Все-таки, как мне видится, эти две вещи хорошо гармонируют друг с другом.

Крэйг: Мы были окружены соулом. А панк и нью-вейв были настолько новы для нас, что мы жутко от этого тащились. Это продолжалось довольно долго пока до меня не дошло: «Черт, как же я все-таки люблю пластинки Майлса Дэвиса». После того как я сделал «Bug In The Bassbin» я познакомился с Франческо Мора Катлетт (бывший участник коллектива Sun Ra) и он меня подсадил на музыку Дэвиса. И только тогда я понял «то, что мы делаем сейчас, это делали и до нас».

Но должны ли вы были переходить какие-то барьеры, после которых вы начинали слушать джаз? Хенрик, вот ты сейчас часто начинаешь свои выступления с композиций Sun Ra, однако тебе потребовалось много времени, чтобы понять и полюбить их музыку, не так ли?

Хенрик Шварц: Да. Конечно я всегда интересовался новой музыкой, находить интересную джазовую музыку. И я знал, что многие люди любили Sun Ra из-за его сумасшедшей музыки. Но я ее просто не понимал. Она для меня казалась обычным шумом. Несколько позже я снова начал слушать Sun Ra и тут полностью погрузился в их музыкальную вселенную. В этой музыке лежит такая свобода, безрассудность и виртуозность, что раньше моя сила воображения просто не была достаточно большой, чтобы понимать это.

Маркус, свой обряд джазовой инициации ты проходил в глубине Баварии. Как же все это у тебя происходило?

Маркус Ахер: Мой отец – большой поклонник джаза, и все мое детство прошло под звуки джазовых пластинок. Мне нравились темы и мелодии, но никак не импровизации. А несколько позже мы вместе с отцом и с братом играли в диксилэнд-группе. Лет вроде в шестнадцать. Я тогда же начал играть панк-рок. И вот по вечерам мы играли диксилэнд в какой-нибудь пивной с садом, а на следующий день долбили панк в каком-нибудь клубе. И это было нормально – мы зарабатывали какие-то деньги на джазе, но мое сердце принадлежало панк-року. Тогда было очень важно для меня иметь что-то совсем другое, что сильно отличалось от той жизни, что меня окружала. Уже потом я сильно полюбил джаз, но не очень хотелось играть классический джаз. Правда была известная боязнь того, что наш музыкальный лексикон для этого слишком беден. Но мы пробовали соединять джаз с той музыкой, что нам нравилось – индипопом и всякими электронными штуками.

Проммер: А что было бы если бы интересные звуки и мелодии создавались с помощью электронных средств? Было бы там место для импровизации? Была бы там душа? Нужно ли такую музыку играть быстрее?

Крэйг: Мне кажется, тут речь идет не о том, чтобы играть быстро.

Шварц: Для меня джаз – это музыка, которая может выразить то, что никакими словами выразить нельзя. Она смотрит в самые глубины. Если кто-то начинает импровизировать то начинается реакция – импровизация захватывает других музыкантов, публику и все вместе отправляются в какое-то путешествие. То есть это какая-то комплексная вещь, об этом даже и говорить не стоит. В джазовой композиции ты можешь выразить столько об окружающем тебя мире, что лично для меня, я вижу в техно прямые отсылки к джазу. Очень сильная связь с техно и электронной музыкой: она приводит тебя в такие места, о которых ты и сказать толком не можешь. Вот вопрос тогда возникает: как же мы тогда это создаем?

Но не важен ли здесь, прежде всего, социальный аспект? Можно ли электронный джаз делать одному?

Проммер: Я в этом уверен. Вот в своем проекте Drumlesson, главным было уловить конструкцию, моментально ее переиначить, найти правильный подход и двигаться дальше. Я, конечно, могу делать и не один такую музыку. Но то, что мы делаем, оно происходит из общения.

Шварц: Но последние двадцать лет, электронные музыканты работали в одиночку и если и занимались импровизациями, то только с машинами. Лично я, всегда пытаюсь играть вместе с компьютером. Социальный аспект, конечно же, важен, но это уже будет несколько иное.

Ахер: Я, по правде сказать, тоже всегда в одиночку играл, но для меня действительно очень важно играть с другими музыкантами. В этом деле общение играет первостатейную роль. Когда запускался проект Tied & Ticked Trio, то за этим проектом скрывалась простая, как белый день, идея – играть музыку со своим другом Йоханнесом Эндерсом, он саксофонист и играл до этого один сплошной джаз. Мы довольно долго играли какую-то индитронику и мучительно искали общий путь, порой ошибались, боялись, но вроде бы у нас получилось что мы хотели.

Шварц: А я вижу интерес в попытке соединить подходы компьютерной звукозаписи и тем отношением что присуще только джазовым музыкантам. Нужно быть виртуозами! И поныне существует различие между музыкантами, которые играют на одном инструменте с пяти лет, владеют им крайне виртуозно и точно знают что им нужно делать. Нужно двигаться в ту область, но пока мы этого не можем себе позволить. Не можем позволить себе, потому что компьютеры не могут позволить нам делать музыку в реальном времени. Мы еще очень далеки от фри джаза, исполняемого при помощи лэптопов. Просто пока очень трудно играть на компьютере что-то подобное, да еще в режиме реального времени. И только после этого можно будет надеяться на то, что появится музыка, по силе воздействия и свободе напоминающая музыку того же Дэвиса. Он здорово использовал моменты, обыгрывал их. А вот как нам также делать?!

Проблема в том, что нет еще человека, который бы также виртуозно играл на компьютере? Или просто технология еще до конца не разработана?

Шварц: Здесь нельзя говорить об «игре», потому что, по сути никто ни на чем не играет. Тут не важно двигаются ли твои мышцы вообще. А ведь инструменталистам необходимо упражняться. Мы что-то другое делаем, потому что мы не нажимаем ни на одну клавишу пианино.

Крэйг: Но, все ж таки, наша музыка тоже стала чем-то похожим. Вот возьми чикагский хаус – там обычный грув, точно такой же грув как и у Майлса. Все там происходит точно так же, и когда ты, опять-таки, в определенный момент вводишь какой-то новый элемент, он производит такой же энергетический толчок, что в своих композициях умудряется делать Дэвис.

Шварц: Да это понятно, но это все-таки больше в студиях происходит. Меня же интересует несколько иная вещь – что будет происходить когда мы втроем, объединив свои лэптопы начали бы музицировать, и при этом делали бы стихийно. Ничего подобного я еще не слышал, и до сих пор не уверен, что на компьютере можно играть подобным образом.

Проммер: Ну тут я уже не могу согласиться. Меня тут интересует больше вопросы касающиеся темпа и скорости. Я совершенно не знаю, нужно ли нам такое отношение если мы захотим играть вживую. Если ты изучаешь один какой-то инструмент в течении долгого времени, то ты обретаешь навыки, но у тебя возникают еще и стереотипы, которые ты, в идеале, можешь забыть. И тоже самое может произойти и с техникой, которую ты используешь. Ты знаешь основы, имеешь какие-то свои звуки и знаешь как ими манипулировать вживую. Поэтому можно было бы работать довольно интересно.

Крэйг: Импровизировать при помощи компьютеров уже можно. Проект Рикардо Виллалобоса Narod Niki этому яркое доказательство. Мне посчастливилось принять участие в одном из выступлений этого проекта, которое проходило на джазовом фестивале в Монтро. При этом тут речь идет скорее о том, чтобы быть частью этого, нежели чем просто слушать. Все объединяются, при помощи Ableton Live! в единую сеть да еще каждый добавляет свои собственные машины. Было довольно интересно наблюдать как отдельные части взаимодействовали друг с другом. Я бы даже сказал, что это выступление носило привкус джазового бэнда, даже если кроме меня и Морица фон Освальда, еще одного участника этого проекта, всем остальным джаз был по фигу. Да и вообще, я думаю, что не нужно так сильно размышлять над этим, типа вроде «О, теперь я хочу делать джаз». Все само собой, как правило, получается.

Ахер: Все еще зависит от того, что понимать под импровизацией. Большинство джазовых музыкантов, которых я знаю, похожи на музыкантов использующих компьютеры. У них есть словарь, у каждого есть большая или маленькая, но своя, музыкальная лексика и в различных ситуациях они используют то, что выучили. Проблема с компьютерами является в отсутствии границ. Он предоставляет столько возможностей, что очень сложно найти свой голос. Наверное, нужно как-то себя ограничивать, использовать, к примеру, синусоидальную волну и несколько вариаций модуляции. Импровизация возможна лишь с опытом, но, и это самое главное, нужно иметь богатое воображение.

А вот если граница, когда можно было бы говорить вот тут электронная музыка, а вот тут джаз? Или, если музыка хорошая, такие ярлыки уже не играют никакой роли?

Крэйг: Делить на жанры – это натуральное слабоумие. Музыка это музыка и должна мериться по единственному критерию – хороша она или нет. Мне все равно играет ли это Steve Miller Band, Фил Коллинс, Sun Ra или Майлс Дэвис. К примеру, те вещи Дэвиса, которые на нас так сильно повлияли, в свое время сильно раздражали всех джазовых критиков.

Проммер: Ну трубач Винтон Марсалис до сих пор думает что это не джаз! Поэтому твое определение джаза возможно смогло бы провести такую границу. Но лично я верю в то, что никакой границы между джазом и электронной музыкой не существует. По крайней мере в этом мире.